Всё же магия, последствия и эффекты которой тебе до конца неизвестны, имеет свои минусы, даже если она сработала лучше, чем ты ожидал, а не хуже. Особенно в скоротечном бою, когда любая мелочь и каждая секунда, использованные неверно, могут стоить тебе победы. Я попросту не ожидал такой эффективности от своих чар, и потому не был готов, что появится возможность добить тварь одним ударом. И потому не успел воспользоваться открывшейся возможностью — а дальше мне пришлось вновь защищаться.
Громадная призрачная костяная ладонь рухнула на меня сверху, и я ясно ощутил — от этого заклятия даже доспехи полноценно не защитят. Силы, вбуханной в заклятие, можно было только позавидовать — Архилич, стремящийся помочь союзнице (а может хозяйке, кто знает) сил не пожалел. Меч Простолюдина ударил острием вверх, навстречу призрачной длани, извергая из себя потоки фиолетовых молний, что вцепились во вражеские чары. Несколько секунд, в течении которых у меня аж носом кровь пошла от напряжения — и мои Молнии преодолели пусть сильное, но не слишком искусное заклинание врага, но и демоница за это время успела справиться с внезапной напастью.
— Я же говорил, что ты зря вылезла из своей норы, тварь, — зло бросил я настороженно глядящей на меня демонице. — Сегодня я сотру тебя из самого мироздания.
— Вижу, слов на ветер ты не бросаешь, красавчик, — лукаво ответила та, облизнув опаленные, но стремительно регенерирующие губы длинным языком. — Такое среди мужчин, особенно смертных, большая редкость. Уверен, что не хочешь сдаться? Будешь любимчиком в моём гареме, обещаю…
Не злится, не брызжет от ярости слюной, не грозиться расправой, даже шутит и сохраняет полное хладнокровие… Опасна, очень опасна. Демоны в целом, и уж тем более порождения Инферно, подобной сдержанностью никогда не славились. Значит действительно очень стара и опытна. С такими надо быть вдвойне осторожным — на дешевые трюки она не попадется. Да и вообще, скорее всего, именно на трюки не попадется вовсе…
Третий враг до поры бездействовал — очевидно, ожидал удобного момента для атаки. Что ж… Потянувшись к печати, я послал мысль-просьбу:
— Усиление! На один ранг!
— Я мог бы явиться лично и прикончить их всех, — предложил мой должник. — Одна твоя просьба — и я смету их всех. И всех, кто находится в округе…
И действительно сметет — вот только это будет равносильно пальбе по воробьям из пушек. Призыв Маргатона способен изменить исход сражения, в котором сойдутся Маги Заклятий со свитами и поддержками полноценных армий, он может решить исход всей предстоящей кампании — и тратить его на эту мелочь глупо. А он, скотина, и рад бы задешево отделаться, что бы потом не рисковать шкурой там, где её ему реально могут подпалить…
Но тянуть и пререкаться мой должник не стал. Да, пусть подобная трата этого ресурса тоже едва ли могла считаться разумной — на одних паразитных потерях энергии долга уйдет едва ли не больше, чем будет того усиления, но это лишь процентов десять от общей массы. И в данном случае — более чем достаточно…
Моя резко вспыхнувшая мощью аура пришлась как нельзя кстати — хлыст, сотканный из десятка различных заклятий и несущий в себе куда большую угрозу, чем её первый удар, был нацелен на атаку не по физическому телу, а по ауре. Доспех подобную атаку выдержал с честью, прикрыв меня и на этом уровне — лишь чуть дернулся уголок глаза от боли — но вот ответное моё заклятие вынудило уйти противницу в глухую оборону.
Синие, желтые и оранжевые молнии, окаймленные по краям фиолетовыми, ударили с ночных небес вниз, прямо по демонице — и на этот раз то была атака не Аристарха — Старшего Магистра, а Пепла — Архимага. Сейчас моя рациональность и весь мой опыт нынешней жизни словно бы потеснились, посторонились, уступая место тому, древнему воину-волшебнику — и пусть и там, и там был я, но разница была весьма велика. Сейчас я не пользовался опытом себя-прошлого — на короткое время я именно стал прежним собой.
Не успели раскаты грома и полыхание молний, ударивший по кокону искажений пространства вперемешку с лиловым пламенем, отзвучать и остыть, как я сорвался с места. Поступь Молний в этом моем исполнении ни шла ни в какое сравнение с тем, что я показывал недавно — я стал в несколько раз быстрее, и враги оказались вновь застигнуты врасплох.
Мне навстречу ударил вал из черепов — различных размеров и форм, материальных и сотканных из чистой энергии, несущих в себе различные проклятия и чистый некрос, что сам по себе является ядом для всего живого — если ты сам не чернокнижник, естественно. На этот раз это была определенно высокая и тонкая магия — сочетая различные подходы и варианты, она была рассчитана найти брешь, уязвимость в защите врага, и уже после этого навалиться туда всей мощью, уничтожая и разрушая…
Вот только вспыхнули багровые и фиолетовые разряды, окатило тело золотом, распахнулись крылья желтых молний — я переплетал и сочетал свои истинные силы в десятках различных комбинаций, чередуя их в разных последовательностях, так, как я никогда ещё не делал в этой жизни. Усиль одну, чуть ослабь другую, добавь третью — и с минимальным расходом маны разрушаешь одну волшбу врага. Измени последовательность и дозировку маны — распадается второй слой чужих чар. А затем третий, четвертый, пятый…
Я делал это на немыслимой, невероятной для себя скорости. Волшба творилась легко и быстро, комбинации молний менялись быстрее, чем творились карточные фокусы у балаганных факиров — я даже не подозревал, что способен на такое… И это работало! Архилич, грозное порождение некромантии, в которого вложены громадные силы и ресурсы на его создание, мертвый чародей, обладающий огромным опытом и мастерством в родной стихии, швырял в меня потоки чар-заготовок — то, что сплетал сам, и то, что высвобождалось из его артефактов, поток призрачных черепов, что тоже оказался порождением артефактной магии, давил и стремился остановить, сбить меня с шага — но всё было напрасно.
Четыре с половиной секунды — и я, потратив маны на порядок меньше своего врага, оказался прямо перед ним. Сметя все его попытки напасть, нивелировав все заготовки и сделанные заранее приготовления, переборов его личную мощь и силу напоённых жертвенной кровью чародеев артефактов, я предстал перед высоким скелетом, опирающимся на длинный черный посох, облаченный в странного вида доспехи с иероглифами…
Он попытался бежать. Архилич, в отличии от тупой низшей нежити, обладал полноценным интеллектом — и как всякий его обладатель был прекрасно знаком с концепцией страха. Понимал, тварь, что тот, кто играючи сокрушил все его козыри, точно способен оборвать его пусть не слишком комфортное, но зато вечное существование, и стремился избежать этого всеми силами.
Ведь в отличии от многих других видов нежити, Архилича никто в здравом уме не будет создавать насильно. Такое существо, наделенное изрядным колдовским могуществом и интеллектом, рано или поздно найдет способ сбросить подчиняющие его оковы и вырваться на волю, отомстив сотворившим с ним такое… Потому Архиличами становились чаще всего добровольно. Те безумцы, что готовы были ради вечности, не достижимой для них иными способами, согласиться на ущербное существование живого трупа, лишенного всех радостей жизни. И они, подобные монстры, своё подобие жизни весьма ценили.
Земля под ногами нежити мгновенно разверзлась, поглощая оживший скелет в доспехах. В одно мгновение Архилич оказался в десятках метров от меня, удаляясь всё дальше и погружаясь всё глубже. Позади уже рвалась вперед, пуская впереди себя потоки волшбы, гостья из Инферно, а где-то сбоку ощущались завершающие такты заклятий третьего врага — но они опаздывали, безнадежно опаздывали, понадеявшись на то, что их союзник сумеет сковать меня боем на достаточный для них срок…
— Разверзни Небеса, Копьё Небесных Скорбей! — зло улыбнулся я, бросая мысленным импульсом фразу-активатор.
Ослепительно-белый разряд молний расколол ночь на миллион осколков, на несколько мгновений властно отодвинув полноправную хозяйку-тьму. Концентрированная мощь магии Молний и Света, соединенные воедино в самый мощный из доступных мне сейчас инструментов для борьбы с нежитью, била быстрее мысли, быстрее всех возможных пределов реакции — земля в десятках метров от меня буквально вскипела, обращаясь фонтаном кипящей лавы.