Поединок начался с попытки Дубровского насадить моего вассала на каменные колья. Четыре двухметровых, трёхгранных шипа резко выдвинулись со всех сторон, стремясь достать боевого мага — и пришлось признать, что плел свои чары противник весьма недурно. Быстро, сильно, без лишних колебаний — учили своего родича в семье на совесть.
Вот только боевой маг, за последние пару лет побывавший в более чем десятке крупных сражений и неисчислимом количестве стычек поменьше, дравшийся с монстрами Сибири, нолдийскими боевыми магами, шаманами кочевников и чародеями Японии, даже не пытался защититься в лоб, как любят это делать аристократы.
Вместо этого он резко дернулся вперед, ещё в момент зарождения кольев, чуть отклонившись в сторону и на ходу протаранив железным боком тот из них, что был спереди. Короткое, резкое заклятие ранга эдак второго заставило преграду лопнуть, и Прошкин рванул вперед. Опытный воин, он понимал, что состязаться в чистой магии в привычной для молодого капитана манере с потомственным чародеем для него практически верный путь к поражению — слишком велика разница в их познаниях, навыках работы с чарами, объемами резерва и даже шириной и крепостью каналов маны. Разница в происхождении и социальном статусе была слишком велика, что бы её можно было преодолеть лишь за два последних года, в которые он и получил доступ к действительно нормальному обучению и ресурсам… Да и обучением своих младших чародеев я, откровенно говоря, занимался явно в недостаточной мере. Скорее от случая к случаю давал им знания и дальше каждый оттачивал их сам…
Зато как и любой маг из числа моих гвардейцев, прослуживший под моим началом достаточно долго, он знал несколько отличных заклятий усиления физического тела. Чары, что на время делали тебя сильнее и быстрее, ускоряли скорость реакции и разгоняли восприятие — это было, пожалуй, первое, чем я начал делиться со своими бойцами. Далеко не уровень моих молний, когда я усиливаю ими себя, конечно, но даже так — это были чары, на голову превосходящие большинство аналогов, доступных чародеям не из Великих Родов.
Дубровский кое-каким опытом и мозгами всё же обладал, и потому на победу первым ударом даже не рассчитывал. Более того, он верно предугадал, что противник может броситься прямо на него — вот только подобной прыти он совсем не ожидал. Области размягченной до состояния жидкой грязи земли, в которую легко можно было провалиться с головой, попытки создать препятствия прямо перед несущимся к нему Александром Ивановичем, и даже возникший прямо перед ним провал в земле — несущегося короткими, неровными кривыми зигзагами Прошкина это все немного задержало, но отнюдь не остановило. Шесть секунд — и короткий меч, объятый жаркими языками пламени, уже летел к горлу противника.
И попал. А затем моего вассала смела волна вспучившейся земли, поднявшейся подобно воде в попытке сковать закованного в броню воина — и если бы аристократ не запаниковал, то эта атака могла бы представлять определенную опасность. Однако сплетенные кое-как, едва не сорвавшиеся в процессе сотворения чары не показали и трети того, на что были рассчитаны — и полусфера Воздушного Щита без труда выдержала удар.
С шеи его оппонента осыпалось опалённое крошево камня — в последний миг сработал один из артефактов чародея, создав защиту. Использование артефактов в этой схватке запрещать не стали — доспехи и оружие моего гвардейца тоже были произведениями этой ветви чародейского искусства, так что всё было честно.
Второй удар Прошкин нанес сразу — сметая остатки земляной волны к молодому капитану устремилась Огненная Стрела, составленная из Воздуха и Пламени. Смешиваясь и усиливая друг друга две синергирующие стихии ударили, выжигая сам воздух на своём пути, но столкнулись с гранитной стеной — слишком тонкой, созданной явно наспех, но тем не менее её хватило, что бы погасить основную мощь атаки и отклонить её чуть в сторону. Стихия Земли вообще в целом больше славится своими защитными свойствами…
Дубровский рванул прочь, стремясь разорвать дистанцию, и это оказалось фатальной ошибкой. Опытный боевой маг на его месте, учитывая превосходство в навыках и объеме резерва, действовал бы совсем иначе — давил бы на врага, используя весь арсенал геомантии, заставил бы почву под ногами врага обернуться болотом, обрушил бы град каменных колий со всех сторон, воздвиг бы вокруг себя гранитный купол — на низших рангах его стихия обладала, пожалуй, самым широким набором возможностей, а её атакующая мощь раскрывалась в полной мере как раз на ближних дистанциях. Ведь несмотря на то, что мой вассал использовал в несколько раз меньше заклятий, общий запас маны его противника до сих пор был почти на четверть больше…
Вспыхнул зачарованный клинок, наливаясь пламенем, загудел ветер, поднятый самим боевым магом — к сожалению, самостоятельно сплетать несколько стихий или, паче того, школ магии он ещё на достойном уровне не умел. Зато обзавелся неплохим магическим оружием с чарами Огня, которые наловчился сплетать со своей основной стихией.
Пламенные волны высотой в человеческий рост рванули вперед, стремясь охватить со всех сторон капитана — и вместе с ними вперед полетели десятки Воздушных Копий, не оставляя врагу возможности уклониться. Покорная воле аристократа Земля вновь защитила его, но удары начали сыпаться один за другим, без перерыва, не давая магу собраться и прибегнуть к сколь-либо толковым чарам. Фактически молодой дворянин сейчас защищался едва ли не сырой магической силой, затрачивая на защиту в несколько раз больше маны, чем тратил его оппонент.
Дубровский не сдавался. Чародей пытался активировать артефакты, пробовал сместиться и уйти с линии атаки, наколдовать нормальные защитные чары — но на первое ему каждый раз не хватало времени, миновать стены пламени без нормальных защитных чар означало автоматическое поражение, а для того, что бы одновременно отражать многочисленные вражеские атаки и плести заклинание ему попросту не хватало концентрации. Это ведь только кажется, что сотворить разом два заклятия несложно — на самом деле для подобного требовалось громадное количество тренировок и практики. Причем именно монотонной, рутинной работы над собой, в которой решающее значение имел не талант и даже не врожденные способности, а упорство и сила воли.
— Это конец, — констатировала Хельга. — Жалкое зрелище, честно говоря.
— Измельчало дворянство, — согласился я.
А ведь в первые мгновения схватки, когда я понял, что недооценил Дубровского, я засомневался в успехе своего вассала. И зря — прямо сейчас обильно потеющий и пошатывающийся от нагрузки молодой офицер был просто тренировочной грушей. Он не то что сдачи дать не мог — он уже и не помышлял об этом, сопротивляясь лишь по инерции. И через два десятка едва отбитых атак, одну мощную молнию и хороший воздушный таран опрокинувшись навзничь, потеряв сознание от магического истощения.
— Победитель — Прошкин Александр Иванович, — объявил судья-Мастер.
А ведь мой гвардеец не показал ещё и половины того, на что способен. Не активировал чары доспехов, почти не бил магией третьего ранга, даже мечом всего два раза взмахнул… Что ж, разница в опыте — штука серьезная. Вполне способная компенсировать разницу в навыках, артефактах и чистой силе. Боевой маг, привыкший смотреть опасности прямо в глаза, умеющий контролировать свои эмоции и принимать мгновенные рациональные решения в бою, когда каждый миг может решить, кому жить, а кому умирать — именно такие люди были становым хребтом любой армии. И именно их нам сейчас не хватало…
— Господа, кто объяснит мне, что здесь произошло? — раздался недовольный голос. — Кто вы такой, сударь, и по какой причине нарушили запрет на дуэли, введенный лично генерал-аншефом?
— Александр Иванович Прошкин, вассал Рода Николаевых-Шуйских, — поклонился маг. — По поводу нарушения запрета — вызываемая сторона не отказывалась от предложения решить наш спор посредством силы, к тому же боевых действий сейчас не ведется, а схватка проходила под полным контролем четверых старших чародеев. Ни я, ни мой противник совершенно не пострадали, если не считать магического истощения — но подобное ни ранением, ни даже сколь-либо серьезной травмой не считается. К тому же капитан Дубровский так и не сумел внятно ответить на мой вопрос — почему он уже не первый день находится здесь, не приложив ни грана сил для помощи в подготовке позиций своим подчиненным.